Эвтаназия и Золотой укол.

Эвтаназия и Золотой укол

Умереть — тоже надо уметь,

На свидание к небесам,

Паруса выбирая тугие,

Хорошо, если выберешь сам,

Хуже, если помогут другие.


Б.Ш. Окуджава



«Мы голодаем, чтобы мы могли есть» – писал Маяковский в тяжелом 1921-м году. Эта истина не утратила актуальности и сегодня. Мы усложняем нашу жизнь, порождая все новые и новые технологии, раскрывая загадки природы и извлекая из них пользу только для одного – чтобы сделать жизнь проще. Комфортнее. Легче.

А от стремления к легкости бытия, когда она, согласноМилану Кундере, становится невыносимой, может проистечь только одно. Легкость ухода из бытия. Она же – эвтаназия – головная боль современной биомедицинской этики. В переводе с греческого –«хорошая смерть».

Хорошая смерть – словосочетание не из привычных. И, казалось бы, появилось в обиходе совсем недавно. Но нет. Термином одарил нас еще Френсис Бэкон в далеком XVI веке для определения (как ни странно!) «легкой смерти». Так что актуальность проблемы выдержана веками. Да и цена вопроса стабильна и высока – человеческая жизнь.

Юриспруденция вслед за сэром Бэконом породила множество определений эвтаназии, в той или иной мере словоохотливых.

«Эвтаназией называется всякое действие, направленное на то, чтобы положить конец жизни той или иной личности, идя навстречу ее собственному желанию, и выполненное незаинтересованным лицом».

Или «умерщвление другого человека для предполагаемого блага умерщвляемого при его согласии («добровольная эвтаназия») или без согласия, или даже против воли человека» («недобровольная» или «принудительная» эвтаназия). Под «умерщвлением» понимают действие или допущение действия, выбранное с целью лишения человека жизни, независимо от того, прямое ли воздействие или косвенное».

На словах получается красиво – не придерешься. А на деле? Почему-то складывается впечатление, что эвтаназия – это порождение бездны между морально-этическими представлениями человека о смерти, которые стары и неизменны, и технологическим прогрессом, дарующим свои плоды и для лучшей жизни, и для лучшего ухода из нее. И на сколах этой бездны находятся сторонники той или иной крайности, пытаясь завлечь к себе как можно больше апологетов. Но пока они перебрасываются аргументами и оскорблениями, бездна неуклонно растет. А значит, растет и проблема, и необходимость ее решения. И уже не отмахнешься.

Говоря об эвтаназии, возникает два вопроса – моральный («Что можно сказать о характере человека, совершающего подобные действия?») и юридический («Должны ли подобные действия быть запрещены законом?»).

Некоторые утверждают, что, хотя эвтаназия является безнравственной, её не следует запрещать в законодательном порядке.

Другие утверждают, что, хотя эвтаназия не во всех случаях неправильна, она не должна быть разрешена законом. Один из вариантов этого аргумента утверждает, что эвтаназия нравственно допустима только в редких случаях, но даже там ее следует запретить, так как этой практикой до того легко злоупотребить, что легализация эвтаназии принесет больше вреда, чем добра.

Для обсуждения этих противоположностей не хватит и всех номеров «Белой Альтанки», тем более, что у нас есть свой Главный Герой Эвтаназии. О нем– о Человеке Лишнем – и пойдет дальше речь.

«…И в мире был он одинок» – есть в «Паломничестве Чайльд Гарольда» такая с.. Подобные «сквозящие» сюжеты были и у Шевченко, и у Пушкина, и у Дюма, и у Франко, и у Лермонтова, и у многих других… Продолжать можно долго. Проблема «лишних людей» отнюдь не нова. Но все-таки, что делать тем, кто просто родился «не в то время», кому тесно в рамках современной глобализированной цивилизации? Вопрос, собственно, в том, позволено ли обществу насильно удерживать в своих объятиях ТЕХ, кто не хочет ТАК жить.

Ведь таких много. И среди них те, кто в порыве бегства из этого мира попал в плен наркозависимости. Превратившись из «лишних людей» по личному самоощущению в «отверженных» по мнению общественному. О них речь пойдет дальше. Ведь они даже изобрели свою форму эвтаназии:

Золотой Укол

Золотым сечением лесных стенок

Асфальт запрокидывает себя в небо.

Ломка осени. Изгибом времени.

Золотой укол. Красотой в вену.


Сергей Афанасьев «Золотой укол»



Золотой укол — введение наркоманом смертельной дозы наркотика с целью суицида.

Наркоманы – люди кайфа, в большинстве своем сознательно выбрали саморазрушение. Или неосознанно, но выбрали и следуют этим путем. Болезни, которые живут на кончике иглы – ВИЧ, гепатит, сепсис – смертельно опасны. Но это их не останавливает. Замечено, что инфицировавшись ВИЧ, потребители наркотиков не так заметно впадают в панику, как люди, инфицировавшиеся половым путем. Почему? Потому что, как сказал один старый наркоман, все кто плотно сидит на игле, готовы к «золотому уколу». Человек рассуждает так: погуляю, пока здоровье позволяет, а потом сделаю «золотой укол» – передозировку. Золотой укол – эвтаназия для наркомана.

Золотой укол – это романтика. По крайней мере, так выглядит образ золотого укола в сознании наркомана, особенно начинающего. Человек, делающий себе «золотой укол», чаще всего не воспринимает себя объективно. Преломляясь сквозь призму«героического» наркоманского фольклора, сознание рисует образ эдакого Виктора Цоя из фильма «Игла». Последний герой, который, получив смертельный удар ножом (читай: укол в вену), драматически уходит в ночь.

«Я почти всегда в кайфе, а в промежутках – работа, поиски наркотика и ломка. Наркотик – это паук. У меня была галлюцинация: мне постоянно снился огромный тарантул, который разрывал темноту и вползал в меня. Я никогда не мог дождаться, пока он весь вползет, и открывал глаза. Я боюсь людей, боюсь их взглядов. Боюсь девушек, они какие-то неземные! У меня были знакомые девчонки, которые за укол готовы на все, но это звери. А эти нормальные. Интересно, о чем можно с такой поговорить? Я существо из другого мира, из мира привидений и грез, где все неестественно и ирреально. Каждый наркоман когда-то доходит до золотого укола, после которого– смерть. Вот это и есть жертва. Сам себя принес в жертву. Я тоже когда-нибудь дойду до «золотого». Говорят, что это – наивысший кайф. Посмотрим». Так описал свою судьбу в «Комсомольской правде» от 20 марта 1990 года один из морфинистов. Так думает большинство ПИНов. Многие из них думают так не потому что играют в наркоманов, а потому что находятся в отчаянии, в тяжелой системе наркозависимости. Но…



Золотой укол – это не эвтаназия в том смысле, в какой нее вкладывают люди, больные мучительными неизлечимыми заболеваниями, такими как ДЦП, неоперабельные формы рака, тяжелые посттравматические синдромы и тому подобные. У инъекционного наркомана, какой бы ни была запущенной степень его зависимости, всегдаесть возможность сделать легче свою жизнь, а не смерть.

Программы заместительной поддерживающей терапии, позволяющие инъекционно-зависимому человеку спрыгнуть с иглы и перейти на неинъекционное употребление (метадона, бупренорфина), с возможностью постепенно снижать дозу.

Реабилитационные программы на все вкусы – от индивидуальной психологической работы до 12-ти шаговых программ и христианских центров. Даже главное не сами реабилитационные программы, а их доступность, ведь количество бесплатных реабилитационных центров возросло от 10-ти на всю Украину в 1995 году (!) до 80-ти в 2007 году (данные Украинского института социальных исследований).

Программы снижения вреда (СВ), благодаря которым потребители инъекционных наркотиков могут получить доступ к медицинской, психологической, юридической помощи, к чистому, бесплатному безопасному оборудованию, к простому человеческому пониманию и полноценному общению.

Антиретровирусная терапия (АРВТ), позволяющая наркозависимым ВИЧ-позитивным людям жить, не чувствуя проблем со здоровьем, работать, заводить семьи, рожать детей.

Разве этого мало (даже если лето жизни уже прошло)? Это стало доступным в Украине буквально за 10 лет внедрения в стране программ профилактики ВИЧ и помощи наркозависимым. Сегодня помощь наркозависимым стала доступной. Главное – захотеть жить!

А золотой укол – это пережиток тех времен, когда всего этого не было – ни ЗПТ, ни реабилитации, ни СВ, ни АРВТ. Так что давайте забывать об этой«смертельной романтике», тем более, что наркомания – это не тот случай, чтобы желать легкой смерти, когда есть возможность сделать легче жизнь.​